lyrics
Привет. Это опять Я. Если ты это читаешь, значит, ты не спишь. Я живу во сне. В твоем или моем – в любом. Есть и другие. Нас много. Мы как мультяшки. Разноцветный оголтелый зверинец. ОНИ не воспринимают нас серьезно, потому мы вынуждены жить до тех пор, пока не проснемся. Здесь не умирают. И это еще не самое страшное. Самое худшее – это никогда не бывать здесь. Не быть таким, каков ты есть.
Я живу в Обычном городе в Лучшей стране на свете. По крайней мере, нам так всегда говорили. Что так будет всегда. Однако фазы сменяют друг друга, время и тут хоть и медленнее, но все же течет. Даже как бы тянется, как мед, я бы сказал. Очень медленно растекается – очень быстро разваливается на куски. И очередной кусок уже скоро упадет на асфальт. Горячий асфальт. Очень. Такой мягкий и равнодушный.
У нас нет часов. Мы не считаем минуты. Их слишком много.
Обычно мы виснем на стенах и потолках, проникаем в деревья и травы и даже растворяемся в воздухе. Само движение внутри и снаружи приносит огромное удовольствие. Удовольствие делать то, что нам так свойственно. Изначально.
ОНИ. Они ненавидят себя. Они делают вещи непонятные нам. Опасные и бессмысленные.
Эти предметы повсюду в Обычном городе. На крышах домов особенно много ящиков с этим барахлом. Красные ящики с пластиковым барахлом. Я пытался разок поиграть со странной штуковиной, которую достал из этого ящика. Просто раздавил оболочку странного грушеподобного устройства, которое сменив цвет, извергло немного некоего желеобразного вещества синего цвета, а после и вовсе окатило меня противной зеленой водой, от которой боль прошла по конечностям. Больше я никогда не трогал Странные вещи. Они несут боль. Даже одним своим видом.
Обычный город не так уж и обычен. Если смотреть на него как именно на город. Здесь все дома пусты. В них никто не живет. Помещения просто собирают энергию – задерживают ее в своих стенах. Потому здесь всегда тихо. Только ощущение покоя и отсутствия. Без страдания вообще. Либо внутри, либо снаружи.
Все мы попали сюда, когда закрыли глаза. И больше не открыли. Так как внутри уже все было прекрасно. Полет, так свойственный разуму. Только вглубь – снаружи уже ничего нет. Даже смерти. И пустоты. Это мало нас волнует. Нам даже не интересно.
credits
license