Выпадая из поднебесной рваной плоти,
С головой не дружишь - по горлу время
Немое течет, обжигая.
И я считаю дни и узоры
На стенках сосуда квартиры.
И жду, когда ничего не случиться,
Пока ангедония обретает крылья.
Когда все умрут, я останусь
Среди оцифрованных божественных лиц.
Резонанс наших миров
Сольется в гомон собачьих свадеб.
А хохот разорванных вен
Поможет кому то стать легендой.
Горит огонь мультимедийных просторов.
Греемся о то, что должны пожинать.
Завернувшись в простынку из несказанных слов.
Для восхождения? Для нисхождения!
К чужому безумию.

Ледяная звезда хайвэя
Изящным лезвием бога
Излечит от нелепости верной
Безрассудно лиричных миров.
На радиоактивных болотцах,
На могилах радикальных идей,
На кухонных бунтах
И прочих символах потерянных сил.
Слишком страшно засыпать…

Заболевая чужой плотью,
Глотать раскаленное олово.
Рвать мотивы,
Вскрывая ладони в лето,
Догорая весной,
Испаряясь на камнях.
Чернобровая шлюха-история.
Сюрреализм мировых падений.
И я кричу очереди в рай:
Кто последний?»

Изоляционизм – сеточкой времени
Накроет тебя. Без следов.
Лишь пепел оставит.
Нарисуй на воде сломанным пальцем
Жизнь гадкую.
На глади песка
Нарывы червивой юности
Лопнут гноем,
Желтым гноем эстетики,
Черным гноем контркультурности.
Синей плесенью нормальности
Набухнет спелая реальность.
Рукоплещущие руки в шрамах,
Да так что б пошла кровь наружу.
Лопнули грани, что подарили
И навязали тебе добрые и гуманные.

Если бы я знал, почему полковнику никто не пишет.
Где мои сто лет одиночества?
В какой щели прячется мир,
Что снится,
Так часто сниться в сумасшедшем доме.
Поредели некогда мутные толпы,
И жадные руки дающего
Трясутся в хилом экстазе…
Мне искренне жаль тех недобравших…

Кто я? Ищу себя
В меняющихся подчерках,
В женских глазах,
И в сотне немых обличий.
За решеткой граней.
С этой стороны луны,
Где несколько лет откровений,
Лишь несколько строк.
Да и те вырваны с мясом
Со страниц еще дышащих книг.
Черство да суетно.
Остекленевшие глаза смотрят
Сквозь гнилой металл забора.
В нем видишь цветы, осколки,
И еще что-то…
Может быть это тишина?
Ведь кто-то должен быть диким,
Целоваться с колючей проволокой
Взасос, до первой крови.
Стойкая накипь чистоты,
Эквилибриум чьей-то порочности.
Меня тянут как перчатку.
Вибрирует воздух.
Звонкий голос…

Сохнут надломленные формы
Квадратов уединения .
Делаем надрезы неровные.
Рассеянная в воздухе боль.
Нервы оголенные, нежные
Накручиваются на колючую проволоку..
Рву ее части. И немедля
Леплю вялые сумерки,
Как рассветы убогие.
Жить во лжи и умирать за ложь,
Рождая недоношенную свободу.
Ах, как хочется!
Да не хочется
Вырвать с корнем то что мешает спать…

И ничего им не надо -
Ни вождей, не порядка.
Только хаос да анархия,
Хлеба да зрелища.
Тот же народ, что вчера целовал твои ноги,
Завтра будет подгребать угли к твоему костру.
И всяк норовит засунуть свое розовое рыльце
В чужие дела и жизни.
И ничего им не надо -
Ни вождей, ни порядка.
И ничего им не надо -
Только хаос да анархия.
Хлеб да зрелищ
Хлеб да зрелищ
Хлеб да зрелищ
Хлеб да зрелищ

Изоляционизм – сеточкой времени
Накроет тебя. Без следов.
Лишь пепел оставит.
Нарисуй на воде сломанным пальцем
Жизнь гадкую.
На глади песка.
Нарывы червивой юности
Лопнут гноем,
Желтым гноем эстетики,
Черным гноем контркультурности,
Синей плесенью нормальности
Набухнет спелая реальность.
Рукоплещущие руки в шрамах,
Да так, чтоб пошла кровь наружу.
Лопнули грани, что подарили
И навязали тебе добрые и гуманные